16.02.2011

Алжир. Записки переводчика

Вместо вступления.  В конце 2010 года мне выпала командировка в Алжир. Моими  спутниками были  два  инженера - Юрий Борисович и  Константин. Принимающей стороной выступила Алжирская народная армия. Поэтому в течение всего срока нас сопровождали и опекали несколько офицеров, их я упоминаю ниже. И скажу сразу, что их неизменно дружеское, теплое отношение помогло пережить нам этот месяц… за колючей проволокой.
Мы улетали из Ш- 2 в ночь на 25 ноября. В Москве шел проливной дождь, впрочем, по сведениям метеослужб он был повсюду, в Риме, где нам предстояло сделать пересадку, и в конечном пункте назначения Алжире.
Промаявшись ночь в аэропорту, взлетели только в 6 утра и сразу провалились в глубокий сон. Но, ненадолго.  Примерно через час нас безжалостно разбудили стюарды-итальянцы и заставили что-то скушать. Потом были мучения  в авиационном кресле, обрывки сна и довольно мягкая посадка в транзитном Рим-Фьюмичино.
Последний раз в этом аэропорту я был почти 20 лет назад. С тех пор здание несколько потускнело, а секция Н (эйч), где мы должны были ждать посадку на алжирский рейс, и вовсе оказалась затрапезной, даже без магазинов. Может оттого, что летят из этой  секции в не самые богатые страны Востока.   Чтобы купить приличный вискарик, пришлось идти  в центральную часть терминала. Там огромное разнообразие  товаров, мельтешение цен и покупателей, разбег глаз и такое изумление от изобилия, что наша скромная эйч сразу показалась тихой желанной гаванью.  
Очередь самолетов на взлет в аэропорту Рима
Перелет над Средиземным морем прошел без приключений. Африканское побережье встретило рваными облаками и косым дождем. Под крылом  тянулись мокрые поля и ангары на них, одна из дорог была размыта. Машины, это было видно из иллюминатора, осторожно пересекали желтое пятно песка и глины, залившее асфальт. В городках и поселках стоят 12-ти и 16-ти этажные дома с обязательными стадионами неподалеку. Дома пониже, в 3-4 этажа, с плоскими крышами, на них маленькие пристройки, висит белье.
Приземлились, самолет  подкатил к аэровокзалу. Недолгие пограничные формальности, практически мгновенное получение багажа и вот мы в Алжире. Нас встречает представитель заказчика, Шариф. Одет он  вполне по европейски, как и подавляющее большинство из находящихся в аэропорту, люди в национальных одеждах скорее исключение. Шариф предлагает пройти к автобусу, но мы не торопимся покинуть здание. Нам необходимо поменять деньги и купить телефонную карту. Ищем и сразу находим обменный пункт. Известно, что если менять с рук, «в чёрную», то курс будет лучше. Меняем все-таки в обменном пункте, люди мы подотчетные, на все нужна бумага. Кстати говоря, официальные правила требуют при пересечении границы обменять валюту на сумму 1000 алжирских динар, что приблизительно равно 13 долларам. На практике никто нас ни к чему не понуждает
О деньгах
Бумажные деньги ничем особенным не выделяются, я их не запомнил. Зато монеты последнего выпуска очень симпатичны, в них представлен целый зоопарк: буйвол, верблюд, слон, орел, лев, антилопа и лошадь. Сильно подозреваю, что во всем Алжире слоны и львы водятся только в зоопарках.

С телефонно-интернетной картой сложнее. Провайдер Nejma карты с безлимитным доступом в Интернет продает только юридическим лицам,  для лиц физических подобные карты уже рекламируются, но в продаже они появятся только  через месяц. Продавщица из фирмы-конкурента Mobilis долго уверяет, что их SIM-карты можно пользовать только для телефонных разговоров, потом все-таки  признает, что набрав на телефоне три восьмерки можно получить коды GPRS.
Пока выбираем карты, осматриваю здание. Оно очень светлое, чистое и просторное. Повсюду многоцветные вывески, стойки различных кампаний, киоски и кафе. Ничто не давит, есть ощущение свободного пространства. Я спрашиваю провожатого, можно ли здесь фотографировать. Конечно! - с легким удивлением отвечает Шариф. Все-таки стесняясь, делаю только один снимок.


Выходим на улицу. Небо хмурое, дождь перестал. Автобус выезжает с паркинга, напротив шлагбаума на газоне пасутся цапли и, кажется, горлицы. Повсюду пальмы, поверх домов в нескольких километрах видны очертания гор. Движение не шустрое,  в один ряд в каждом направлении. Пешеходов не давят, наоборот, любезно пропускают. Пересекаем полупромышленный, полуспальный район. Почти все надписи на вывесках,  домах и рекламных щитах на французском языке, редко когда на арабском, а рекламируется все: кузовные работы, прокат машин, услуги аптечного склада, продовольственные товары и пр.
Въезжаем на территорию заказчика. Тут пропускная система, фотки и видео просят не делать. Потеря не велика. Те же горы, те же пальмы, тот же призыв муэдзина на вечернюю молитву. После выезда из дома прошло 16 часов, безумно хочется спать, наше время в командировке пошло.

26.11.2010
Утро начинается под барабанный бой. За окнами строем ходят младшие манагеры Большого заказчика. Через какое-то время у них начинаются офисные занятия, и тогда становятся слышны резкие, отрывистые звуки. Видимо манагеры  учатся хлопать в ладоши   все сразу вместе,  поодиночке или очень быстро, почти слитно, один за другим. Чтобы дальше не темнить, поясняю сразу. Мы на территории воинской части, идут стрельбы.
Пятница и суббота, т.е. сегодняшний и завтрашний дни в Алжире являются выходными, рабочая неделя продолжается с воскресения по четверг. Начинаем отсыпаться и отъедаться. На завтрак, обед и ужин нас кормят супами, гигантскими порциями второго, яблочком на десерт и чаем-кофеем на выбор. Еще соки, напитки и минеральная вода, но и только. А ведь мне говорили, что в стране есть хорошее красное вино.

28.11.2010
Начались наладочные работы. Наше изделие стоит в громадном ангаре. Вокруг слоняются с делом и без оного младшие и средние манагеры. Изделие практически готово к эксплуатации, но убедиться в том наверняка можно только после подключения к электричеству, а это никак не удается из-за отсутствия заземления.
Незаметно подошло время обеда.  Идем в столовую. Нашу дорогу пересекают два отряда солдат. Они одеты в зеленые футболки и длинные трусы, передвигаются легкой трусцой под песню: «У-ля-уля-ля!». После обеда сверяем ЗИП со списком и все ждем, когда сделают заземление. Шляюсь по ангару, рассматриваю учебные образцы бронетехники. Даже зачехленные, они поражают своими размерами.

29.11.10
Все идет по плану,  утром протестировали и запустили генератор, шум от него страшный, но теперь изделие может работать автономно от постоянного источника питания. По-прежнему сидим как за ногу привязанные. За ворота ни-ни, даже в столовую и обратно (всего-то 300 метров!) только в сопровождении военнослужащего. Ничего странного в этом нет.  В стране есть свои террористы, у них свои претензии к алжирскому правительству. Совершенно не разбираюсь, кто из них прав, а кто виноват, но тактика террористов весьма оригинальна. Они не могут бороться с властью, поэтому объявили войну иностранцам, которые с властью сотрудничают, оказывают любую техническую или гуманитарную помощь. Например, некоторое время тому назад было нападение на группу газпромовцев. К несчастью это не единственный случай. Поэтому нас держат за забором с колючей проволокой, все наши планы секретятся, а передвижения по стране превращаются в настоящие войсковые операции. Даже простые выезды на какие-нибудь исторические развалины, во время предыдущих командировок осуществлялись в сопровождении целого эскорта автомобилей с вооруженными солдатами.  Ситуация не столько тревожная, сколько досадная. Даже при наличии свободного времени не можешь им воспользоваться и, прилетев на другой континент, довольствуешься только видом на горы на горизонте и пением муэдзина доносящимся из города.
Местечко, где мы остановились, называется Эль-Хараш, всего в нескольких километрах от него находится город с романтическим названием Блида. Известен он мечетью, которую построил знаменитый пират Барбаросса, он же Хайретдин. Боюсь, что за время нашего пребывания ничего больше я о мечети не узнаю.

Вид из окна
Наш интернет по-прежнему не коннектит. Костя каждый день набирает 888, службу поддержки Мобилис, нам очень любезно пересылают GPRS-совские настройки и обещают, что в 8 часов вечера все будет хорошо. Но чудо не происходит ни в 8, ни в 9, ни в 10 часов. Хорошо хоть есть телефонная связь.
.
  30.11.10
Каждое утро начинается одинаково. Перед рассветом с десятков минаретов десятков мечетей раздаются песнопения. Это муэдзины призывают  правоверных на молитву. Такие же призывы прозвучат еще в полдень, после полудня, перед закатом и после заката солнца. Пока же я прячу голову под подушку и стараюсь заснуть. Когда мне это почти удается, раздается бой барабанов и пение труб, начинается утреннее построение. Кажется, что стройные ряды воинов Аллаха  топают сапогами именно под моим окном.  Отлежаться не удастся, пора вставать. В восемь утра мы должны быть на  завтраке, затем начинается рабочий день, а вот когда он закончится, не знает никто.
Сегодняшний день оказывается не самым напряженным. Монтаж и наладка изделия уже завершены, осталось обучение, впрочем, местные ребята в этом разбираются достаточно хорошо. Проблемы пока у меня. Один уже немолодой офицер задает множество вопросов. Он волнуется и тарахтит как пулемет. Прошу его говорить медленно и коротко, и все равно не все его слова я понимаю. ВиртИкл, - говорит он с ударением на последний слог, -виртИкл! Я таращу глаза в полном недоумении. ВиртИкл, - повторяет он тоскливо, и делает движение рукой снизу вверх. Вертикаль! – наконец доходит до тупого переводчика…
    Все же пара свободных часов у нас образовалась, надо заняться и собой. К нам приводят местного парикмахера. Паренек мастерски владеет ножницами и бритвой, уже через несколько минут Ю.Б. молодеет на десяток лет и, одевши очки, становится похож на университетского профессора, а натянувши камуфляжный костюм, свою рабочую одежду, на интеллигентного полковника.

Ю.Б. в лапах воина Аллаха
К моей бороде я никого не подпускаю,  равняю ее сам и из вида одичавшего, возвращаюсь в более-менее христианский.
Вот и кончился  первый этап нашей командировки. Все дни было от 15 до 20 градусов тепла, периодически поливал нас теплый дождь, иногда радовало солнышко. Завтра рано утром мы отправляемся на другую территорию.

01.12.10
Глаза продрали ни свет ни заря. С удивлением обнаружил коричневые пятна на плечах, спине и капюшоне куртки, это пыль из пустыни, собранная каплями вчерашнего дождя. Погрузились, едем в военный аэропорт. Нас целая кавалькада, но машины подчеркнуто не следуют одна за другой, и мы растворяемся в общем потоке. Шесть утра, темно, на встречной полосе еле ползут тысячи машин, это пробка на въезде в столицу город Алжир.  
Прибыли на место, ждем вылет. Наконец дают отмашку. По трапу поднимаемся в военно-транспортный десантный ИЛ-76. Трап таков, что по нему на борт своим ходом может заехать и долететь до места назначения хороший танк. Наш самолет скорее пассажирский. Вдоль всего корпуса  от кабины пилотов до хвоста вытянулись длиннющие скамейки, две в центре и две по бортам. Садиться приходится боком по направлению к движению. Еще две скамейки расположены на галерее прямо у нас над головами, под потолком, туда поднимаются по приставной лесенке. Всего по моим прикидкам на этих шести скамейках могут усесться около 300 человек .Постепенно сидячие места заполняются. В этот раз их хватило на всех. А бывают случаи, когда даже проходы между скамейками забиваются стоящими пассажирами. Правда, в момент взлета и посадки их заставляют обязательно сесть. Куда – неважно, хоть на пол, хоть на чьи-то колени, хоть на головы.
Хвостовой трап, он же люк, закрывается, рулим на взлет. Что делается снаружи одному Богу известно, на весь самолет всего восемь иллюминаторов. Еще свет дневной пробивается из кабины пилотов, дверь за собой они не закрывают. С нами летят несколько женщин с детьми, они одеты в национальные одежды, старик и сотни две молодых людей в штатском. Думаю, что это призывники или солдаты. Они все примерно одного возраста, все коротко пострижены и на удивление молчаливы.
Полет длится примерно час. Перед приземлением самолет сильно болтает, все проходит благополучно, но К. слегка укачало. Остальные пассажиры летят дальше, а мы забираем пожитки и рассаживаемся по машинам.

Только что мы вышли из этого самолета
Хлещет дождь, наши  минивэны карабкаются в горы. Внизу слева серое море и невысокие строения прибрежного городка, справа и наверху горный серпантин. Довольно скоро после спуска с перевала выезжаем на скоростную автомагистраль. Движение в три ряда, очень приличное покрытие. Но до выезда на нее мы проехали несколько населенных пунктов, в одном из них возникло ощущение, что едем по шереметьевской трассе: слева в ряд вытянулись примерно двадцать двух-трехэтажных зданий фирменных автомагазинов БМВ, КИА, Рено, Форд, Фольксваген, Дачиа, Хендай и др. Некоторые еще только строятся, другие уже работают.
Выглянуло солнце. Впечатляет, что обработаны абсолютно все поля.

Тут и там виднеются плантации либо совсем молоденьких, недавно высаженных, либо древних в несколько сот лет олив. На зеленой траве пасутся ослики, лошади, отары овец.

После заросших кустарником, заброшенных российских полей здешний пейзаж не может не радовать. Русла всех рек и речушек, что попадались нам на пути, были без воды, зато видно, что пересохшее дно каждой из них аккуратно выложено диким камнем и накрыто металлической сеткой. В селениях возводятся  целые кварталы одно- или 4-5 этажных новостроек. А рядом со школьным зданием совсем небольшой деревушки на улице стояли, смеялись и играли десятки, если не сотни школьников – будущее страны. Даже стволы деревьев вдоль шоссе «работают»: они выбелены примерно на полтора метра от земли и выполняют, таким образом, роль катафотов.
Всего вместе с перелетом, переездами и перекусами мы провели в дороге десять часов. Номера в отеле оказались выморожены, горячая вода по часам, кое-где не работает сантехника, отсутствуют мыло, полотенца и …туалетная бумага, половина лампочек не горит. Хрен бы с ним! До ужина еще  целых два часа. Спать, только спать! Потом, помню, был ужин, еще какие-то разговоры и опять глубокий сон.

02.12.10
Утренний почти часовой переезд в сопровождении усиленного конвоя в часть, где надо отремонтировать одно из наших изделий.

Во внутреннем дворе встречаем солдат в полном обмундировании и с оружием, видимо готовятся к выходу на учения. Вместо того, чтобы сразу начать работу,  приходится пить соки-чай в присутствии начальства. Это проявление восточного гостеприимства. В помещении очень холодно. Усаживаемся, перед нами низенькие столы, расположенные буквой П. Во главе застолья командир части. Он разговаривает с офицерами, вплетая в арабский французские слова и выражения. На нас никто не обращает внимание, мы шепчемся о своем и ждем конца церемонии.

В ангар заходим в сопровождении примерно пятнадцати офицеров. Зачем они здесь, совершенно непонятно. Наверное, в обычной армейской жизни они работают с изделием, но сейчас только мешают своим присутствием. Иногда из-за общего шума мы не можем расслышать самих себя. Но постепенно интерес к нам падает, Лазар струнит самых шумных, и к обеду мы остаемся почти в одиночестве. И, слава Богу, специалисты, поработавшие до нас,  успели много чего наворотить, но что конкретно, найти довольно сложно.
Я пишу «мы» и «нас», но реально работают только Ю.Б. и К. Работа у них скрупулезная, требует массу знаний и технической смекалки. В общем, мой им респект и уважение.
Все наши перемещения по территории части и даже в туалет, расположенный в сотне метров от ангара, осуществляются только автотранспортом. Оно и к лучшему. Мы на плоскогорье, ветрА сумасшедшие, и, несмотря на яркое солнце, здесь очень холодно. Поверх колючей проволоки открывается чудесный вид на отроги гор, но фотографировать как всегда нельзя. А жаль, даже внутри периметра есть что запечатлеть, например, в качестве столбиков газонных ограждений здесь используются стреляные снарядные гильзы. Я их все-таки запечатлел.

Общие замечания
Нижеследующее относится абсолютно к каждому дню нашего пребывания в Алжире, и чтобы не повторяться и не отвлекать внимание читателя на бытовые мелочи, пишу о них только раз и вне основного текста.
За все время пребывания ни разу не пришлось столкнуться с армейским «чинопочитанием». Младшие уважительно относятся к старшим, что вполне естественно для Востока, но отношения между начальниками и подчиненными очень ровные, скорее дружеские.
В стране не умеют подавать горячую пищу. Если вы даже званный гость или питаетесь строго в указанный вам час, суп, второе блюдо и чай или кофе почти обязательно будут поданы холодными, хотя, должен признать, что суп все-таки теплым бывает, но редко.
Хотите вы того или нет, но на стол вам всегда сервируют вдвое больше, чем может съесть средний человек. Правда, на вас никто и не обидится, если вы что-то оставите в тарелке.
Выражение «кофе с молоком» в этой стране надо произносить и понимать строго наоборот: молоко с кофе. На стол сервируется большой кувшин горячего молока и маленький кофейник очень крепкого кофе. В любом случае напиток вкусный.

Алжирцы однозначно испытывают общенациональную страсть к заборам. В любой деревушке или городе вдоль дорог тянутся бесконечные полукрепостные, увенчанные колючей проволокой каменные сооружения. Это могут быть склады, частные жилища, полицейские участки, тюрьмы или казармы. На угловых участках стен установлены смотровые площадки или стальные колпаки с вооруженными часовыми.

Ощущение, что страна ощетинилась внутрь себя. Может это восточный менталитет, идущий из веков и бесконечных войн: мой дом – моя крепость. На дорогах часты полицейские или военные пропускные пункты. А в общем, как в России, на въезде в любой населенный пункт обязательно стоит пост ГАИ.
Все цены в 2-3 раза ниже, чем России. Например, молоко, в три раза. Литр 95-го на наши деньги 7руб. 07 коп.,  дизельное топливо 4 руб. 56 коп. На вопрос, не спонсирует ли правительство автовладельцев, мне с гордостью ответили, что Алжир сам добывает нефть и газ, и сам производит горючее. Что же тогда добываем или производим мы?

03.12.10
Проснулись в ледяных номерах, наскоро стартовали. 8-30 утра, мы на рабочем месте и притом без всяких предварительных чайных церемоний. Единственно, что очень холодно. Вчера нам клятвенно обещали не выключать обогреватели на ночь, но чудеса и на Востоке происходят не часто, конечно же, выключили.
Накануне проблема оказалась в том, что предыдущие ремонтные бригады попутали жгуты проводов и разъемы, в результате горели платы, и все шло вразнобой. По выражению Ю.Б. ему с К. пришлось «полдня биться головой об стену», но они все-таки победили.  На сегодня остался еще один хитрый прибор. Вчера его специально взяли с собой и перебрали в гостинице, сейчас монтируют и, если все пойдет хорошо, то мы отправимся в следующую часть, а там все повторится по кругу.
Удалось! После обеда починенное изделие заново осваивали местные офицеры, а мы просто мерзли и откровенно мечтали о гостинице. Наконец рассаживаемся по машинам, до свидания Тамаляка!

04.12.10
Вчерашний день завершился трогательно. Лазар принес нам из города по комплекту теплого белья и паре носков, а Костику еще и теплую шапочку, т.к. он один был у нас без головного убора. И как в воду глядел. Сегодня очень холодно, все окутал густой туман, видимость не дальше чем на сотню метров, на обочинах лежит иней, в лужах лед.

Некоторые солдаты сопровождения едут в открытых джипах. Им я откровенно не завидую. Говорят, что одеты они вполне тепло, но судя по позам их уже сейчас надо спасать от обморожения. Конвой еле плетется и вместо сорока минут мы проводим в пути более часа. На подъезде к месту назначения повеял ветерок, туман рассеялся, и мы въезжаем в ворота части уже в лучах  совсем нежаркого африканского солнца.
Контейнер с нашим изделием все еще находится в полуприцепе. Рядом рычит мотором гигантский автопогрузчик. Из него вылезает араб в спортивном костюме с бычком в зубах.
- Вот ведь Бог прислал нам тракториста, - думаю, я тоскливо. Дело в том, что контейнер надо установить внутрь ангара, т.е. вначале загнать туда и трейлер и погрузчик, при том,  что места для маневра внутри маловато, а тут еще пентюх какой-то с сигаретой…
Между тем, зрителей только прибывает. Сегодня выходной, но, по-моему, собрались все офицеры части. Они бурно обсуждают предстоящую операцию, моторы ревут, дело с места пока не двигается.
На самом деле все проходит замечательно. Контейнер сгружается и устанавливается в нужном месте без единого упрека.

Техника уезжает, постепенно расходятся и зрители. Электричество нам подключают мгновенно, а если добавить, что мне еще и разрешили немного пофотографировать, то можно сказать, что день складывается вполне удачно.
Несколько слов об изделии.
Задача нашего маленького коллектива заключается в ремонте ранее установленных и наладке и пуске вновь поставленных изделий. Поэтому мы и катаемся в разных направлениях по всей стране. И не знаем точно насколько долго и где нам придется застрять.
Теперь о самом изделии. Это довольно распространенный тренажер. Фирм, выпускающих подобные тренажеры, в мире насчитывается более полутысячи.  Наш тренажер, а по-французски – симулятор, представляет собой рабочие места водителя, наводчика и командира танка. Состоит он из компьютеров  с несколькими мониторами и  двух небольших металлических кабинок.
В одной кабинке  установлено кресло механика-водителя танка и все необходимые рычаги, педали и приборы, которыми пользуется настоящий танкист для управления настоящей боевой машиной.

С помощью компьютера и моторных приводов наш тренажер воспроизводит раскачивание и наклоны корпуса танка при трогании с места, движении и остановке. Курсант, проходящий подготовку, в смотровой щели видит компьютерное изображение дороги перед собой и в зависимости от ее рельефа и поставленной задачи может ускорять или замедлять движение виртуального танка, менять его направление. Все это сразу же отражается на поведении платформы, на которой установлена кабина. Она реально кренится при прохождении виртуального поворота или, как любая легковушка, клюет носом вперед при резком виртуальном торможении.
Вторая кабинка также полностью воспроизводит  внутренность танка, ее тесноту и перенасыщенность приборами управления. В ней находятся рабочие места наводчика и командира танка.  
В свои окуляры они видят ту же компьютерную картинку, что и водитель. Но им еще надо и «воевать»: искать, определять расстояние и поражать наземные и низколетящие цели, уходить от огня противника.
Для транспортировки  и процесса обучения обе кабинки вместе с необходимым оборудованием устанавливаются в обычный железнодорожный контейнер, в нем же предусмотрено и место инструктора-преподавателя.

С него  он моделирует тип местности, время года и суток, ставит боевую задачу и насылает на танкистов врага явного и замаскированного. И с помощью мониторов и компьютера отслеживает и оценивает действия членов  экипажа.
Т.о., тренажер экономит реальные боеприпасы, солярку, моторесурс техники, зеленые насаждения на полигонах,  нервы и здоровье обучаемых и обучающих.    

05.12.10
Вчерашний день был действительно неплох. Нас накормили вкуснейшим обедом и… отправили в отель. Оно и понятно – выходной.
Возвращались в лучах полуденного солнца. Справа и слева от дороги невысокие каменистые сопки, покрытые то редким, то густым сосняком.

Сосны, в отличие от своих российских сестер невысокие, метров не более десяти и почти шарообразные. Ветки у них растут почти от самой земли и достигают максимального размаха примерно на середине ствола. Между дорогой и сопками прорезаны глубокие русла сейчас сухих горных рек. Через каждые тридцать - пятьдесят метров они перегорожены плотинами из дикого камня. В верхней части каждой плотины сделана выемка для перетока избыточной воды. - Без них, - объясняет Лазар, - во время паводка русла были бы полностью размыты и вширь и вглубь до скального основания.
Что касается скал и камней, то, где бы мы ни были  до сих пор, их всюду в избытке. Горки собранных камней видны там и тут на полях и все равно те же камни густо лежат в каждой борозде. Но, повторяюсь, все поля вспаханы, обработаны и родят.  
Продолжаем вчерашнюю работу. Эта часть отличается от двух предыдущих тем, что перед воротами на въезде и в нескольких местах на территории установлены маленькие, не более метра в длину, самодельные копии различных образцов бронетехники.



Вдобавок полковой доктор, явный приверженец стиля  «наиф», расписал офицерскую столовую гастрономическими натюрмортами под Нико Пиросмани, а подходы к ней пейзажами с водопадами и горными вершинами под Анри Руссо.



Работа с утра не заладилась. Изделие артачится, брыкается. То гремит крыльчатка мотора платформы водителя, и приходится разбирать и регулировать мотор, то сама платформа делает непредсказуемые  рывки вперед и в стороны. Причем, мощи, заложенной в моторную группу платформы, достаточно, чтобы она, сорвавшись с крепления, как лягушка-попрыгушка ускакала куда-нибудь в сторону гор.  
С отвертками, ключами и тестерами в зубах, в крайне неудобных позах – мЕста в тренажере в обрез – К. и Ю.Б. уже несколько часов  подряд воюют с взбесившейся техникой. Я стараюсь если не помочь, то по крайности не мешать. Хорошо, хоть не гонят из теплого контейнера (у нас собственные кондиционер и обогреватель)  на улицу, там по-прежнему более чем прохладно. К. звонит коллегам в Москву, Ю.Б. тестирует систему на компьютере. – Надо пропаивать плату, - говорит он, - где-то непропай.
Во время обеда техническая тема не оставляет нас в покое. Вернувшись в контейнер, начинаем разборку некоего электронного блока. Когда выясняется, что для снятия и ремонта обычной платы надо, находясь в позиции «зю», отвернуть и завернуть обратно тридцать два винта, обычно выдержанный и деликатный Ю.Б. начинает вспоминать незлым тихим словом сотрудников некоего конструкторского отдела. Гнев его суров и справедлив. Я представляю себе дружно икающих членов коллектива, и мне их не жалко.
Муки снятия оказались  не напрасны.  В плате обнаружился обрыв ножки процессора. Появилась надежда. В ход идут дедовский паяльник и канифоль, по-прежнему кроткое  поминание  конструкторского отдела, 32-х  винтов, и это ничего не дает!  Отремонтированная плата установлена на место, а система барахлит как и прежде, мучаемся уже несколько часов.  
Лазар предлагает забраться в ЗИП. От общей безнадеги соглашаемся и  о, чудо! В ЗИПе вместо указанных по списку 2-х запасных плат находим целых три! Устанавливаем лишнюю запасную плату  и «мозги» встают на место, изделие готово к эксплуатации.

06.12.10
Немного романтики
Иногда по пути нам попадаются живописные руины старинных ферм. Их массивные стены еще держатся, но крыши провалены и окна пусты.  Каждая ферма состоит из нескольких помещений для скота, рядом  большой жилой дом. Как правило, от дороги к ферме ведет кипарисовая или сосновая аллея. Все почти как в Европе. Не исключено, что здесь были крупные хозяйства французов-колонистов, и вот уже более полувека они покинуты. Наши провожатые не из этих мест, спрашивать их бесполезно, только воображение дописывает картины прошедшего.

Иногда в чистом поле можно увидеть небольшие сооружения зеленого или белого цвета, покрытые сферическим куполом. Это мавзолеи, где покоятся останки святых людей.

На вершинах самых крупных сопок, возвышающихся над плоскогорьем, стоят  небольшие крепости, про них Лазар совершенно определенно говорит, что это до сих пор действующие наблюдательные пункты. Если б я был поэтом, то обязательно добавил  описание орлов, парящих над ними  в вышине, но ни одной мало-мальски крупной птицы нам пока не попалось, а сочинять я не умею.

Сегодня плохо работает одна из «ног» платформы. Движение  вверх  идет хорошо, вниз рывками и с остановками. На первый взгляд кажется, что это чисто механическая проблема. Подумавши,  ученый дуумвират приходит  к выводу о  неправильной настройке инвертора, вразнобой влияющего на скорость движения приводов платформы. Проблемная нога «обгоняет» остальные две, а потом вынужденно их дожидается.
Перенастроили.  К. «обкатывает» платформу водителя. На мониторе видно, как по пустыне на скорости примерно в 40 км в час несется танк. Для бездорожья это много. Танк прыгает на неровностях почвы, поднимает тучи пыли, и, несмотря на вес, его мотает из стороны в сторону. Точно также и абсолютно синхронно колбасит  в нашем контейнере  платформу с кабиной водителя и К. внутри нее. Он героически переключает скорости, рвет рычаги,  жмет на педали, и чувствует себя совсем неплохо. Хотя внешне это выглядит, как если бы его засунули в стиральную машину с неполным циклом оборота, не хватает только режима отжима белья.
Потом тестируется ночная езда. К. крадется по пустыне  аки лев в нощи, платформа слегка кряхтит, но ведет себя прилично. В это же время Ю.Б. забирается в командирскую башню и клеит шильдики  с наименованиями приборов. Иногда, чтобы дотянуться до какого-нибудь особо удаленного тумблера, ему приходится ложиться на живот, или вставать на четвереньки. Пару раз он чувствительно прикладывается головой о неудачно расположенный кронштейн. Но боль физическая ничто по сравнению со вчерашней болью моральной, поэтому родословная кронштейна не комментируется.
Лазар начинает нервничать, по плану ему надо уже начинать обучение персонала, а изделие еще не готово. Я пытаюсь его отвлечь, показываю фотки  моего транссибирского вояжа, потом мы почему-то переходим к вопросам веры. Постулат Лазара состоит в том, что Аллах един и велик и правоверному не нужны посредники, чтобы молиться Богу вездесущему, обращаться к нему напрямую.
– Лазар, отвечаю я, -  наши религии не противоречат одна другой. Да, у нас есть сотни чтимых святых, и их в каком-то смысле можно назвать «посредниками», но о чем мы просим их, послушай: -  Святой отче, Николае, моли Бога о нас!
Потом встают вопросы безбрачия католических и протестантских священников и обязательности брака и семьи для мусульманских имамов и православных батюшек, дальше мы переходим от злого терроризма и мировой закулисы к мирному исламу, к повседневной жизни. Говорить с Лазаром легко. Он не «упёрт», слушает собеседника, ищет общие точки.
Многомудрую беседу прерывает Костик, он завершил работу. Лазар сияет и зовет офицеров.

07.12.10
Посещаем еще одну часть. Едем недалеко, по новой для нас дороге.  Пересекаем городок Рас-Эль-Ма.  Из машины успеваю сфотографировать необычный, арочный минарет.

Такое сооружение присущее скорее европейской или даже итальянской архитектуре. Сейчас около девяти часов утра. Улицы городка пусты, редко где увидишь прохожих. Большинство магазинов на нашем пути закрыто, работают только пара аптек и один продмаг.  Может потому что сегодня первый день Нового 1430 года по мусульманскому календарю.
В части нас не мучают чаем-кофеем, тем более что мы всего четверть часа как из-за стола, сразу провожают в учебный класс, где размещены тренажеры.
Поломки определены,  К. и Ю.Б заняты их устранением. Я бездельничаю, описываю наше бытие, иногда меня зовут для краткого перевода или доверяют подержать паяльник, жду обеда.
На обед идем пешком. Пересекаем остатки огромного спортивного комплекса. В овале беговой дорожки высажены сотни маленьких сосенок. Сейчас они не выше полуметра, через 5-6 лет вытянутся метров до 3-х.  С поливом здесь проблем нет. В январе выпадет снег и пролежит чуть ли не до апреля. Потом еще будет сезон дождей. Мы находимся на высоте 1200 метров над уровнем моря, говорят, что зима здесь такова, что даже наши ко всему привычные специалисты, будучи здесь в командировке, категорически отказываются выходить на улицу.
Между  тем поднимается сильный ветер. Он несет жар и мелкий песок из пустыни. Мы словно в центре светящегося облака. Видно метров на триста, все, что дальше, тонет в желтой пыльной мгле.  Лазар просит Ю.Б.  и К. протестировать сломавшийся датчик с настоящего танка. Собирается дюжина зрителей. Пока датчик снимают, я прошу разрешения забраться в боевую машину.  Не без труда влезаю в люк наводчика, там очень тесно и не возникает ни малейшего  желания вступить в бой с превосходящими силами противника. Вылезаю с чувством облегчения, наверное, я все-таки я пацифист.
Снаружи танк вызывает два ряда ассоциаций. С одной стороны это мощное орудие убийства. Он может давить гусеницами, стрелять из пулемета, из пушки, ракетами.  Атаковать, преследовать и  убивать в ближнем бою и на расстоянии. При этом прекрасно защищен. И сам является уязвимой, почти беззащитной перед современным оружием мишенью. Говорят, что главное для танкиста в бою, это выстрелить первым и попасть в цель. В случае неудачи, делать второй выстрел будет уже некому.
Возвращаемся домой. Наш конвой.

Снова пересекаем Рас-Эль- Ма. Сейчас,  во второй половине дня улицы оживлены, работают магазины и лавочки, но по сравнению, например, с тунисским городком сопоставимых размеров жителей маловато. К сожалению, у меня никаких идей об образе жизни алжирцев, может это самая обычная картина, а может и исключение из правил.

О национальной символике
Алжирский флаг разделен на две равновеликие половины. Левая окрашена в зеленый цвет, цвет рая, Аллаха. Правая в белый цвет, символ мира. По центру флага на их фоне расположены красные – цвет крови мучеников – звезда и полумесяц.  Звезда говорит о том, что революция началась в ноябре, с появлением на небосклоне полярной звезды, полумесяц символ ночи, он присущ всем арабским государствам. Пока затрудняюсь дать толкование более точное…

8-9.12.10
Вчерашний день в легком тумане. Побудка в 5-00, завтрак в 5-15, выезд в 5-40.  Вначале мы долго петляли по маленьким поселкам и городкам. Все было темно, во всех окнах первых этажей установлены решетки, улицы из глухих стен, мощных дверей и ворот. Ближе к рассвету вышли на трассу Восток-Запад, в лучах восходящего солнца проехали мимо Орана и стали карабкаться на перевал, отделяющий Атлаское плоскогорье от моря. Наконец, внизу появилась береговая полоса, бухты вдоль нее.

Делаю несколько снимков, и сразу получаю выговор от одного из сопровождающих. По его мнению, снимать нельзя повсюду!  Спорить не стал, съемку прекратил. К. меня утешил, сказав, что в Гугле можно найти снимки каждого квадратного метра любой территории любой страны.
Недолгое ожидание перед воротами аэропорта

(все-таки успеваю тайком пощелкать фотоаппаратом)  и посадка в неизменный ИЛ-76.

Самолет, играючи, почти без разбега оторвался от взлетной полосы. В хвостовом иллюминаторе мелькнул кусочек освещенного солнцем берега, немного моря, затем иллюминатор стал лунно-белым от переизбытка света. Полет длился всего минут сорок – пятьдесят. Приземлились в Буфарике, это военный аэродром рядом со столицей, практически на побережье. Погода  теплая и солнечная.  Температура на улице градусов под 25, а в пустыне, куда нам вскоре придется лететь и вовсе за 30. Но это еще впереди. Пока мы попрощались с Лазаром, и нас везут в окрестности Блиды на центральную логистическую, сиречь складскую базу.
Поселились в гостинице для командированных. По сути своей это обычная студенческая общага с удобствами в коридоре, неработающими холодильниками и неисправной сантехникой. Настроение у нас хорошее. Вчера, 8-го завершилась первая половина командировки. Пока все идет по плану, правда в Блиде нам предстоит проторчать с четверга по субботу, в ожидании воскресного самолета. И мы как всегда привязаны за ногу, нам не выйти за колючую проволоку, но у каждого есть что почитать и над чем поработать.

10-11.12.10
Блида она и есть Блида.  То, что с утра слегка прохладно и сеет мелкий дождь, это нормальное погодное явление, да и грех в декабре жаловаться на плюсовую погоду и чуть хмурое небо, когда в Москве снег, грязь и незнамо что. Я о другом, о житейском.
Для начала нас троих поселили в двух двухместных номерах на пятом этаже. Общага, понятное дело, без лифта. С учетом шмоток, инструментов, компьютеров, продуктов и лазаровских 15 кг фиников общий вес нашего багажа под 100 кг, но восхождение прошло в целом удачно. Заселились следующим образом: мы с Ю.Б. люди пожилые, оба мучаемся бессонницей, потому решили, что если нам все равно страдать, так хоть другим мешать не будем, и отдали К. отдельную комнату. Для меня это был козырный туз. Всю ночь местные комары терзали Ю.Б., я же спал сном праведника.  Потом нас все-таки переселили в три одноместных номера на втором этаже. И все бы ничего, но теперь комары начали охоту за мной.  Я не выхожу на балкон, в свою комнату проскальзываю как угорь и чуть ли не с треском захлопываю дверь за собой. Потом с полотенцем в твердой руке ищу притаившегося врага, а нашедши, бью метко и беспощадно. Но стоит мне выключить свет и закрыть глаза, как где-то над ухом раздается отвратительный писк голодной комарихи! Я вскакиваю, включаю свет,  нахожу и убиваю африканскую тварь,  ложусь, закрываю глаза,  и все повторяется.  Завтра, в воскресенье, добрый самолет увезет нас в Сахару, на то и уповаю!
Места общего пользования во всей общаге находятся в состоянии прискорбном. Облупившаяся краска на стенах, на потолках, на трубах. Сами трубы ржавые. Лужи на полу – вода льется через дыры в потолке с верхних этажей. Сквозняк из незакрывающихся окон. Двери тоже не закрываются, ни в душевых, ни в туалетных кабинках. Спустить воду из бачка, та еще проблема, краны в раковинах не закреплены и при включении плюются, крючков для полотенец и одежды нет… Нам еще повезло, мы проведем здесь всего три дня, а некоторые командированные живут месяцами. Впрочем, говорят, что бывают дыры и похлеще. В Блиде все же круглые сутки есть горячая вода, а в некоторых номерах даже установлены кондиционеры, что летом является истинным спасением.
Сама база занимает ну, очень большую площадь.

На ней находятся складские помещения и ремонтные мастерские. Сюда же свозят списанную, устаревшую или ремонтную технику. С моего балкона видны ряды полуразобранных и целых грузовиков и автобусов, громадные площадки заняты бронетранспортерами и БМП. Тут и там стоят зачехленные и расчехленные танки. В одном месте прямо вдоль проезжей части складированы десятки демонтированных орудийных башен.
Еще на территории базы есть кое-какие спортивные площадки и сооружения. Вид у них нежилой. Пара памятников непонятной конструкции с надписями на арабском языке, площадка с флагштоком для торжественных построений, неработающий магазин и кроме пары пятиэтажных корпусов нашей гостиницы несколько двухэтажных зданий. В них проживают  солдатики.  Дома занятые военными легко отличить от остальных  по армейским ботинкам, выставленным на просушку на подоконниках.

С 6-30 до 7-30, с 12-00 до 13-00 и с 18-00 до 19-00 у нас прием пищи. Столовая по своим размерам и форме как две капли воды похожа на московский цирк на проспекте Вернадского, не хватает только купола.

Завтракать идем еще затемно. Официанты накрывают пластмассовые столы листами серой бумаги, раскладывают  приборы, несут  дежурную яичницу, кофе, молоко, хлеб, немного сыра. Шум адский. Акустика такова, что любой звук как птица мечется по помещению и многократно повторяется. На улицу после завтрака (обеда, ужина) выскакиваем с облегчением. Идти кроме как к себе в номер, больше некуда. На обратной дороге нас встречают местные, до невозможности раскормленные  коты и кошки. Похоже, что все командированные обязательно тащат им из столовой ну хоть что-нибудь, хоть самый маленький кусочек. Коты ластятся к прохожим, но, достоинства не теряют.

Вот, пожалуй, и все что можно сказать о базе в Блиде. Хочу в Сахару.

Практические советы
С собой обязательно брать все возможные средства личной гигиены, включая запас туалетной бумаги, полотенца, ножницы и пр. Чашку или стакан. Скотч (пришлось заклеить разбитое оконное стекло в номере). Стиральный порошок. Таблетки супротив комаров. Любые средства (в пустыне) от мух.
Побольше фильмов, книг, вечерних и дневных развлекух.
Через границу легко провез 3 бутылки водки. В транзитном дьюти-фри можно докупить еще что-нибудь, для погибели души, на прилете досмотра не было. А дальше абсолютная пустыня!

12.12.10
    Три с половиной дня безделья к счастью завершены.
    Последняя, т.е. сегодняшняя, ночь была ужасна. Битву с комарами я проиграл. На место павшего бойца вставали сразу три. Промучился  до трех, подъем был в пять, в пять сорок мы отправились в аэропорт.
    Уже привычная посадка через хвостовой трап. Самолет рулит на старт. Примериваюсь, за что бы ухватиться. Сидения скамеек до блеска отполированы задами предыдущих пассажиров и довольно скользки. В момент взлета ИЛ-76-го  ускорение таково,  что поневоле начинаешь скатываться в сторону хвоста. Причем, происходит это всегда неожиданно, и не поймешь где, еще на земле или уже в воздухе. Да и во все время набора высоты нос корабля настолько задирается вверх, что надо держаться, чтобы остаться на своем месте.
    Через час приземляемся в Бешаре. Открываются передний и хвостовой люки. Небо хмурое. Вокруг желтая пустыня. Нет даже колючек, только крупнозернистый, чуть влажный песок. Лишь  на горизонте видны горы. Подкатывают машины технических служб. Они выкрашены камуфляжной  желто-коричневой краской. Единственное сооружение аэропорта, которое я вижу со своего места, гигантских размеров шатер,  тоже в камуфляжке, только желто-зеленой.
Часть пассажиров выходит, им на смену прибывает еще большее количество. Это военные.  Сидячих мест не хватает, ребята топчутся в проходе, приходит строгий летчик и гонит  всех назад,  в хвост. Через несколько минут я вижу солдат сидящими и лежащими на горах сумок и чемоданов, оставленных пассажирами при посадке в самолет.
Люки закрываются. Напротив меня на руках у матери заливается полуторагодовалый младенец. На зайчике  розовая шапочка, белая курточка с капюшоном, зеленые вельветовые джинсы с фирменными заплатками на коленях, оборочками на щиколотках и серые мокасины. Рядом трехлетняя сестренка. Хвостик на ее голове перетянут розовой резинкой, в ушках сережки. Розовый шарф повязан на французский манер. Розовые бант, вышивка и две большие буквы NG украшают коричневую курточку и джинсы.  Сама же мамаша одета во что-то черное, балахонистое, видимо, очень национальное, на голове черная шаль с блестками. На руках золото: браслеты на правой, толстый золотой перстень и целый набором колец на левой.
Сейчас на борту человек 300, если не больше. Одеты кто во что. Вперемежку спортивные и деловые (редко!) костюмы, камуфляж, бедуинские халаты и шерстяные пальто. Так, рядом с К. спит сложив руки на груди, мужчина, одетый вполне по европейски, но голова его, включая нос и рот, закутана в живописный синий платок-тюрбан, из под которого видны только темно-коричневые веки закрытых глаз.
У некоторых женщин лица открыты, у других частично или полностью спрятаны под платками. Платки неяркие, зато всех цветов радуги: желтый с черными разводами, свекольный с белой прострочкой, зеленый, пепельно розовый и даже ультрамариновый.
Похоже, что самолет пошел на снижение, шум двигателей стих, слегка болтает. Сели. Мы в Тиндуфе.
  Вокруг только пустыня. Даже гор не видать. Нас встречают, рассаживаемся по машинам. На въезде в часть солдатики с калашами, полосатый шлагбаум. Вместо обычных каменных стен с колючей проволокой справа и слева от КПП насыпан почти двухметровой высоты вал из песка с щебенкой, он окружает всю территорию. Проезжаем мимо  желтых одноэтажных казарм с белыми ставнями на окнах. За ними ангары  и ряды танков. Наш гостевой домик чуть в стороне.  

Открываем тренажер, сразу неприятность. От тряски во время транспортировки выпал из гнезда и разбился один из мониторов. Разболтались крепления многих приборов, некоторые попадали, другие висят «на честном слове».

Собираем и крепим на места датчики, вентиляторы, винты, гайки, шайбы…  Другая беда. При выжиме сцепления на тренажере водителя раздается посторонний звук. Оказалось, что пружина привода длиннее, чем нужно. Дефект устранен, но не сразу.  
Мне доверяют мелкие операции, чем  конечно горжусь. В контейнере сквознячок, температура с 30 градусов постепенно снижается, вечереет. Нас все более настойчиво зовут ужинать. Шабашим. Пища. Телевизор. Сон.

13.12.10
Восход в пустыне стремителен. Мы его зевнули, проведя лишнее время за завтраком, и были ли какие особенные красоты,  сказать не берусь. Зато выйдя ночью из дома, попадаешь в другой мир. Черное небо начинается от поверхности земли,  оно нашпиговано знакомыми и незнакомыми созвездиями и увенчано  лежащей на боку луной, ее рожки задраны вверх, словно лапки толстого ленивого кота. Иногда мелькают падающие звезды.
Весь день проходит в разъездах и трудах праведных сразу на двух тренажерах. Части находятся по соседству, в пяти километрах одна от другой. Костик завершает работы на одном, мы с Ю.Б. начинаем на другом. Проблемы все те же. Сбор  и установка отвернувшихся во время транспортировки приборов и крепежа, неожиданная поломка дверного замка, выпавший монитор. И, конечно, тестирование всех узлов, блоков, соединений, переключателей и режимов работы.  По соседству бухают танковые пушки, стреляющих не видно, но после выстрела на горизонте поднимается столб дыма.
Солнце все выше. Кондиционер в контейнере не справляется, представляю, что тут будет летом, когда 50 градусов в тени  вполне обычная температура. Ждем разрешение начальства ехать в город. Надо  купить мониторы взамен разбитых, замок на дверь. Сами мы выйти из расположения части и куда-нибудь поехать никак не можем, ну что уж о грустном… Правда, должен заметить, что тут в пустыне, вдали от столицы наш режим гораздо свободней. Если в одной из первых частей нас даже в туалет возили на джипе под охраной (на расстояние 100 метров!), то здесь мы без сопровождения можем дойти от гостиницы до рабочего места, а поездка в другую часть обходится без взвода автоматчиков  на нескольких машинах.  
На полпути  между частями на шоссе стоит дорожный знак с изображением бодро шагающего верблюда.

Вечером мы действительно встречаем небольшое стадо у обочины и фотографируем друг друга на его фоне.

В Африке красивые закаты.

Слова и выражения
Киф-киф  - то же самое, все равно
Букра – завтра
Иншалла – если Аллаху будет угодно
Букра, иншалла - считай, никогда
Хорлейн – гурия, кроткая девушка с глазами  газели, основная награда правоверного в раю. Бывают блондинки, шатенки, брюнетки, рыжие и пр. В жизни не встречается.
Имам – мусульманский батюшка.
Тамам – хорошо
Сайи - плохо
Наам –да
Мафи – нет
Халас – конец, финиш
Шьюя-шьюя – чуть-чуть
Масс (термин французский, арабского нет) - кувалда
Сундук - сундук
14.12.10
Ночью откровенно замерз. Днем жарко, но с заходом солнца температура может упасть до нуля.
Едем завершать второй тренажер. На дороге, почти сразу за собственным знаком пасутся уже знакомые верблюды.

Рядом с нашим контейнером знакомым танкам чистят пушки после вчерашних стрельб. Вокруг вьются знакомые мухи. Работаем, ждем разрешение на выезд в город за мониторами. В контейнере пыльно. Ветра нет, но пыль вездесуща. Она на экранах мониторов, на всех поверхностях, на одежде. Свою куртку я уже изгваздал, прошу дать мне для работы солдатскую. Приносят б/у, но чистую и аккурат моего размера, У нее много карманчиков, молнии и даже погончики, теперь буду думать как бы зажать…  Не получилось. Военная форма в стране только для действующей армии, исключений нет, куртку в конце дня отняли.
Возвращаемся в «базовую» часть. Местность абсолютно плоская, словно ее специально равняли бульдозером. Днем в жару несколько раз возникали миражи. В какой-то момент с одной стороны от нас возникло озеро обрамленное пальмами, с другой берег моря.
Сейчас видений нет. Наметанным за командировку взглядом начинаю различать вещи более реальные: военные грузовики и технику, сосредоточенные и справа и слева от дороги. Недалеко отсюда проходит граница с Марокко. Такая же мусульманская страна, но что-то между соседями не сложилось, вот и стоят воинства наготове…

Об имидже России
Плох. Среди военных с кем пришлось общаться, широко распространены  рассказы офицеров, проходивших  обучение в России. И если Пензу вспоминают достаточно нейтрально, то о тульских фашиствующих отморозках отзываются с омерзением.
В каждой части мне обязательно задавали вопросы о положении мусульман у нас в стране, подтекст был всегда один и тот же, русский расизм. Причем лично меня никто не пытался ни обидеть, ни спровоцировать, просто хотели понять, что происходит.
Свою лепту добавляет телевидение. Вчера по CNN показали два сюжета о России. Начали с разгона «бесчинствующих футбольных фанатов» на Манежной площади в Москве 11 декабря. Следующий сюжет был посвящен проведению  кубка ФИФА в 2018 году в России. И сразу, не дав вздохнуть, вернулись к первому сюжету, прокрутили кадры  массовой драки между толпами омоновцев и фанатов. Типа, делайте выводы сами…

15.12.10
Приехали в новую для нас часть. От места постоянной дислокации десять минут по асфальту и десять минут по пустыне. Как всегда у каждой части свое лицо. Грозный трехметровый вал ограничивает ее по периметру. Стены казарм и сооружений выстроены из необработанного белого камня. В их облике что-то от средневековых крепостей.

  Перед зданием столовой макеты старинных пушек.

Вокруг казарм боевая техника: танки, БМПшки.
Открыли контейнер и пережили шок. Конкурс на самого плохого водителя явно выиграл шоферюга, доставивший  тренажер именно в эту, последнюю часть. Два разбитых вдребезги монитора, оборванные контакты и клеммы, россыпь приборов и крепежа на полу. У ребят работы выше крыши. Помог им сколько сумел. Теперь гуляю вокруг у контейнера. Странные вещи иногда можно найти на поверхности земли. Вот несколько автоматных гильз. Чуть поодаль на песке лежит оторванный погон, дальше гильза от крупнокалиберного пулемета. Еще несколько шагов, опять гильзы от Калаша,  помятый наперсток, связка ключей. Заметив мои поиски, Абдаллах приносит  мне поддон – снарядную гильзу от 125 мм орудия. Ссыпаю в него мои находки, фотографирую с тяжелым чувством.

Конечно тут не поле боя, а территория части, где регулярно проходят учения со стрельбами, во время которых гильзы летят в разные стороны, и рвется одежда,  и из солдатских карманов валится всякая мелочь. А все равно словно попал на место битвы князя Святослава с половцами. Картину достойно завершают танки, расположенные неподалеку. Солнце садится, скоро их тени доползут до нас.
Едем домой. Рыжий  песок пустыни

вдруг сменяется зеленой травой  и деревьями узкой полосой уходящей вдаль по обе стороны шоссе. Это уэд -  русло сейчас сухой реки.  
В дожди здесь льется бурный поток. Местный офицер поясняет, что все воинские части стараются расположить на максимальном удалении от рек, чтобы избежать последствий не столь уж редких здесь наводнений. Причем наводнения приходят(!) из Марокко.  До границы с королевством отсюда более 100 км, но географически  оно находится выше по плоскогорью, чем алжирская территория, прибывающая вода покрывает Сахару на тысячи квадратных километров.
В город не пустили, мониторы, взамен битых, не купили, вино не привезли. Завтра местный праздник, потом пятница и суббота – выходные дни. Нам все до лампочки, работы хватает, скучать некогда.

16.12.10
Столько паять не приходилось еще нигде. Вчерашний и сегодняшний дни посвящены восстановлению оборванных во время транспортировки разъемов и контактов. Вдобавок, у мониторов из ЗИПа не оказалось нужных кабелей, приходится создавать их буквально на коленке из ничего.
Собираю гильзы - развлечение сродни сбору грибов.  Особо ценю пулеметные и орудийные, это примерно как найти белый гриб или хороший подосиновик.  Автоматные попадаются чаще – им я тоже радуюсь. Находки складываю  рядом с кучкой мусора у входа в контейнер, получается небольшая коллекция.
Передают, что в Блиде дожди и холодно. В Москве просто зима, минус десять. А у нас легкая прохлада  утром и вечером и немного жарко днем.
Зато летом тут полная труба. Если в мире все спокойно, то с 11-00 до 20-00 категорически запрещены любые перемещения, как людей, так и техники на территории частей и за их пределами.  Температура в тени достигает 55 градусов, а температура охлаждающей жидкости в неработающих танковых двигателях поднимается до 62 градусов. Насколько жарко в внутри самих железных коробок остается только догадываться.

Но говорят, что климат при этом очень здоровый. Местные старики полны сил, у них нет лишнего веса.

17.12.10
Начали обучение на вчерашнем, самом плохом тренажере. Вначале все работало, все было хорошо. Ю.Б. объяснял, я переводил. Примерно через час  изображение на экране наводчика перевернулось на 180 градусов. Починили. Еще через полчаса заклинило башню. К. починить с ходу не сумел.

Ю.Б. не сумел. Объявили перерыв, разогнали офицеров, трудятся. Не починили. Пообедали. Работают, починяют. Жду, собираю гильзы. Кучка мусора  лежит, как и лежала уже третий день, никто ее не трогает. А мои две первые коллекции гильз стырили,  Наверное, в них была сокрыта военная тайна, но я упорный, соберу третью.
Починили, обучили. Переезд домой. Закат.


18.12.10
Обучение на двух тренажерах в двух частях, перерывы на устранение дефектов. Хмурое небо. Говорят, что в Блиде идет снег.
19.12.10
Гуляем с К. по территории части. История, рассказанная накануне  о подземных казармах, нашла свое подтверждение буквально в двадцати метрах от нашего гостевого домика. Я давно приметил кучу песка и камней. В ее центре оказался лаз в полузасыпанное подземелье. Метров через двести нашли развалины другой, полуподземной казармы. Ее стены и крыша возвышаются над уровнем земли всего метра на полтора. Когда-то вся армия в целях маскировки проживала в землянках. Если присмотреться, то на фотке на горизонте видны танки.

Оказывается, у нас есть собственный оазис. С глубины примерно в 100 метров качается вода. Ее столько, что хватило на создание настоящего райского сада. В нем растут оливы, пальмы, инжир, мимоза и еще какие-то неизвестные мне дерева и кустарники. Важно бродят гуси и утки, и прыгают зайчики.







Идем на спортплощадку. Не торопясь преодолеваем полосу препятствий. Проходящие или проезжающие мимо солдаты и офицеры приветствуют нас, иногда мы обмениваемся с ними парой-тройкой фраз,  они идут дальше по своим делам. Признаться, я уже отвык от подобной степени свободы.
Подходит к завершению наше пустынное житие. Чувствовал я себя здесь максимально комфортно. Тепло,  нежаркое солнце. Единственный негатив – большое количество мух – оказался в меру терпимым.
Все местные в голос говорят об очень хорошем здешнем климате. Про зиму соглашаюсь безоговорочно. Про лето как то сомнения берут. Например, говорят, что летом можно не мыться по два – три дня. Достаточно полностью вытирать пот, и без всякой воды и мыла тело остается абсолютно чистым.  Может так оно и есть на самом деле, только отчего-то не прельщает.
По мнению одного из собеседников, всякая беда в Алжир попадает из Марокко. Сегодня оттуда дул холодный ветер, иногда приходят наводнения, а бывает, и наркотики. Во всем виноваты марокканцы!
Наконец, получено разрешение на поездку город.  Расстояние чуть больше десяти километров, а рельеф местности ощутимо меняется. Появились овраги и достаточно крутые холмы. Вот и сам город.

Почти все здания одноэтажные. Мы гуляем по главной улице старой части Тиндуфа. Асфальт битый, в нем скопился мелкий мусор, дома обшарпаны. Вид, скорее неопрятный, и в то же время экзотичный.

Масса мелких лавочек, их витрины и ставни расписаны когда-то яркой, теперь выцветшей краской. Прохожих много.


Женщины большей частью в национальных одеждах, перемещаются разноцветными стайками, закутанные с головы до пят так, что не видно даже глаз. Поневоле задумаешься, как в этой стране выбирают жен.  

Мужчины больше привержены современной моде, но бывают типы весьма колоритные. Один в джинсах, свитере, нейлоновой спортивной куртке и в чалме ведет ослика, запряженного в тележку.

Другой, в белом тюрбане, черных солнцезащитных очках, двух теплых куртках и с босыми ступнями ног сидит на тряпке, привалившись спиной к стене. Перед ним на тротуарной плитке разложены поддельные золотые  украшения.  

Третий вовсе с голыми выше колена ногами, но в цветастом теплом халате пробегает мимо так быстро, что я даже не успеваю поднять фотоаппарат.
Козы повсюду – на тротуаре, на карнизе второго этажа, над магазином готового платья. Нет только магазина компьютерной техники. Мониторы взамен разбитых при транспортировке, придется покупать уже в столице.
Покидаем старые кварталы и по объездной дороге едем в новую часть города. На основных перекрестках полицейский контроль. Нас нигде не задерживают. Армейские машины пользуются особыми правами. Когда на шоссе все участники движения строятся в один ряд и потихоньку просачиваются мимо алжирского гаишника, наш караван проносится мимо по резервной полосе, практически не снижая скорость.

Новые кварталы откровенно впечатлили. Это несколько сот двухэтажных  коттеджей, построенных по единому плану, каждый рассчитан на две семьи. Вокруг них чисто.
Неожиданно нас вызванивают. В одном из тренажеров накрылся виртуальный механизм подачи виртуальных снарядов. К. предполагает, что речь идет об ошибке оператора. Тем не менее,  разворачиваемся и едем в часть. Следует повтор: верблюды, танки, мухи. Предположение К. подтверждается, поломки не было. Теперь ждем машину. Пользуюсь свободным временем и забираюсь в тренажер на место водителя. Тут очень много приборов, я в них не вникаю, руки чешутся поуправлять боевой машиной. В ней обычные три педали: сцепление, тормоз, газ, но вместо руля два рычага для торможения соответственно левой и правой гусеницами. Завожу мотор, через шлемофон слышу команду начинать движение. Газую, мотор почти не слышен, махина неожиданно легко трогается с места. В смотровой щели передо мной ползет   проселочная дорога. Инструктор предлагает увеличить скорость. Все передачи в отличие от автомобиля расположены в ряд по возрастающей. Перехожу на третью, потом на четвертую. Вписываться в повороты становится сложнее. Вдобавок призма, с поверхности которой я считываю изображение местности, находится слишком близко перед глазами, без очков картинка расплывается. А тут еще кочки. Когда  танк идет на подъем, перед глазами маячит синее небо и птички в нем, а вот что творится в непосредственной близи, и нет ли дальше крутого поворота, я не вижу. Наверное, это функция командира, подсказывать водителю дальнейшие действия. Я же в танке один, командир либо погиб в бою, либо загулял, не вернулся из увольнительной.  
Проскакиваю поворот, чтобы не пятиться назад пытаюсь срезать по целине и попадаю в болото. Мотор глохнет. К. с мукой в голосе дает необходимые указания. Не сразу, но выбираюсь на твердую дорогу. Продолжаю движение, мой пыл поостыл. Пару раз чуть не сшибаю вековые сосны, тяжела ты жизнь танкиста! Наконец, К. учения прекращает. Я не открыл жалюзи и запорол движок. Температура воды и масла зашкалила за 120 по Цельсию! Меня с позором изгоняют из кабины тренажера. Завтра утром расстреляют перед строем в назидание другим нерадивым курсантам…

Солнце село, в сумерках едем домой, завтра долгий перелет.
О верблюдах
           Меня почему-то заинтересовала верблюжья тема. Так вот, скачки на благородных дромадерах нам не видать, они проходят только летом.            Зато можно купить верблюжье молоко. Говорят, что оно целебное, чистит организм и имеет некие специфические свойства, за которые его называют виагрой... Один литр на рынке в столице стоит до 1000 рублей на наши деньги. По вкусу практически не отличается от коровьего.  Верблюды живут не более тридцати трех лет трех месяцев и трех дней, потом уходят умирать. Стоит верблюд в среднем  100 000 алжирских динар, это примерно 12-13 тыс. долларов. Вдобавок всем владельцам верблюдов правительство ежегодно платит по 10 000 динар  за каждую особь. Поэтому они все на  строжайшем учете и контроле, хотя за все дни я ни разу не видел ни одного пастуха. Отношение к этим животным самое уважительное, верблюд это ходячая фабрика мяса, молока, жира, шерсти, транспортных и интеллектуальных услуг.


20.12.10
Поднялись в 4.45. Летим в Буфарик. Расстояние 2700 км. Выезжаем в темноте. Уже на шоссе между частью и аэропортом вспоминаю, что забыл забрать из холодильника селедку и колбасу, беда! Перед зданием аэропорта обычная толпа в несколько сот человек. Наша группа  идет своим коридором вне очереди. Заводят в «виповский» зал. Он относительно небольшой, человек на сто. Стены покрыты облупившейся желтой краской, пыльные пластиковые стулья, тусклое освещение. Постепенно зал заполняется. Женщин с детьми, направляют в соседний, в нашем зале уже не хватает сидячих мест, может он вовсе и не виповский? С улицы доносится шум винтов. Ждем.  
26.12.10
Вчера прилетели в Москву. Последние дни записи я не вел, может по колбасе тосковал. Сейчас попробую восстановить, что и где было.
20-го добрались до нелюбимой мной Блиды, наш сопровождающий отправился в Алжир за мониторами. Вернулся без них, но привез, по нашей просьбе, очень приличное красное вино и анисовую настойку. Признаться, я на это никак не рассчитывал. За почти месяц пребывания  у меня сложилось впечатление, что мы находимся в абсолютно трезвой стране. Так, в Тиндуфе, единственном городе, который  мы посетили, даже пиво нигде не продается. Что касается других пороков, то курящие есть, но их мало, а за сбыт наркотиков полагается смертная казнь.    
Весь следующий день проторчали на базе в Блиде.  
22-го  с 7 утра до 4-х дня провели в дороге. Расстояние всего 350 км. Но мы же перемещаться просто так не можем. Всю дорогу нас сопровождал эскорт из полицейских на мотоциклах или машинах. Ехали с великой помпой, с сиренами и мигалками. Полицейские разгоняли  встречных и поперечных, орали что-то в матюгальники, грозили кулаками водителям, летели в лобовые атаки на грузовики и автобусы…  

Наш водила, а точнее, чудила на букву м,  висел у полицейских на хвосте, рискуя влепиться им в зад, или отставал на километры, чтобы потом догонять на скорости 150 км в час. Признаться, я уже давно не ездил с таким риском. Причем смысла в нем не было никакого, потому, что доехав до административной границы очередного района, мы останавливались и полчаса – час ожидали смену эскорта.

С новым эскортом история повторилась до мельчайших деталей.
Приехали в жутко пустынную гористую местность.

Там ребята трудно и не сразу починили тренажер, который местные специалисты не могли привести в чувство с 2008 года. На это ушел остаток вечера и утро следующего дня. Сфотографировал солдатиков, почему-то они перемещаются только бегом.